— Конёк ложится вот так, вот сюда ставится. У него лезвие вот такое длинное. Ботинок сюда висит, а вот эта штука должна вот тут быть. Как-то его нужно сдвинуть, чтобы лезвия были уравновешены, чтобы они были параллельны строго друг другу. Без этих самых не качались. Нет, всё правильно, он должен по этим штукам двигаться. Всё закончилось, когда мне было четырнадцать лет, я этим пять лет занималась. Вот эти штуки вот так вот ставятся, вот. Кстати, куда конёк-то вставляется, сейчас я вспомню, как это всё делалось. А вот, это же всё отодвигается, потом вот эти штуки поднимаются, вот тут вот эта штука, лезвие должно быть зажато, оно зажимается вот этими вот. Специальный есть такой круг на обычных станках, так, и их качают, чтобы не стучали они. А тут вот эта штука поднимается, ложится на лезвие и должны они сами уравновеситься. И здесь то же самое. Затем убирается, и затачиваются коньки. Сначала точат таким грубым лезвием, потом «ильичом» точат, ну, как нулёвка-наждачка. Только камень такой тонкий, мелкозернистый. Потом поливается маслом этот «ильич», снова точится, потом снимаются заусенцы кусочком «ильича». И можно ехать, потому что на таких тупых коньках ездить нельзя.